«В 1946 году, — вспоминал Ладо, — католикос Каллистрат сделал мне неожиданное и очень заманчивое предложение: он попросил меня расписать внутреннюю часть Кашветской церкви. В связи с этим на мою долю выпало много неприятностей — тогда необычно выглядел сам факт, что художник обратился к религиозной теме, а многие были просто возмущены этим». «Коммунист‑иконописец!». «Заслуженный деятель искусств Грузии!..». Храм закрыли от любопытных глаз, и это помогло на какое‑то время, но довольно скоро работы всё же пришлось остановить. Ладо выгнали из партии, из Союза художников; и кто знает, что могло быть дальше... Но главную роспись он успел сделать, и её не стали трогать.