В феврале 44-го, под городом Дубно, полк, в котором он служил, бросили в отвлекающий манёвр на фактически неприступную крепость. Полк был обречён. «Я только услышал крик: „Танк!“, — вспоминал Станислав Иосифович. — Кругом грохот стоит. Я выскочил из окопчика, меня что‑то за ногу схватило. Трудно поверить, я сам себе не верю, но танк по мне проехал. Помню последнее, как кто‑то сказал: „Готов парень, отвоевался“. Я понял, что человек — это самое выносливое животное из всех. Потому что, как потом выяснилось, меня довезли до госпиталя через трое суток». Его вынес на себе незнакомый ему офицер. А потом выходила сестра милосердия Аня. «Она не видела картину „А зори здесь тихие“ — к тому времени она ослепла. Я привез её на студию и во время просмотра рассказывал, что происходит на экране. Таким образом, она сумела посмотреть картину. Аня знала, что я в огромной степени снимал этот фильм как благодарность ей и в благодарность всем тем женщинам, которые помогли многим бойцам остаться в живых». Библейский сюжет в повести Б. Васильева и в фильме раскрывается в стихах, которые читает Соня Гурвич: «Рожденные в года глухие / Пути не помнят своего. / Мы — дети страшных лет России — / Забыть не в силах ничего...» Вот как они заканчиваются у Блока: «Есть немота — то гул набата / Заставил заградить уста. / В сердцах, восторженных когда‑то, / Есть роковая пустота. / И пусть над нашим смертным ложем / Взовьется с криком воронье, — / Те, кто достойней, Боже, Боже, / Да узрят царствие твое!».